10 января 2019 18:02

Самые главные «Московские новости»

Большая книга российского частного банковского обслуживания и управления крупными капиталами

Андрей Косогов

Андрей Косогов

Родился в городе Силламяэ (Эстония) в 1961 году

ОБРАЗОВАНИЕ

Окончил Московский энергетический институт со специальностью инженертеплофизик (1987)

КАРЬЕРА

  • В 1992 году создал и возглавил чековый инвестиционный фонд Альфа-Капитал
  • В 1998–2005 годах — первый заместитель председателя правления Альфа-Банка, руководитель инвестиционного блока
  • В настоящее время — член советов директоров ABH Holdings, Альфа-Банка, группы «АльфаСтрахование»

На работу в Альфа-Групп теплофизик Андрей Косогов пришел по объявлению в газете и с тех пор уже никуда не уходил. От времен приватизации до наших дней сооснователь УК «Альфа-Капитал» принимал деятельное участие в построении инвестиционного бизнеса, который стал своеобразным бенчмарком для отрасли.

КОМСОМОЛ И МИРНЫЙ АТОМ

Учиться мне хотелось всегда, но выбор у нас тогда был так себе. Не хватало достоверной информации о том, что перспективно, а что — нет, поэтому многое зависело от мнения родителей и близких друзей. Шестью годами ранее мой брат стал инженером-теплофизиком, и я недолго размышлял о специальности: атомная энергетика у нас тогда активно развивалась. После школы у меня был трехлетний перерыв — служил в армии и работал, — но физико-математическую подготовку так просто не растеряешь, поэтому я с удовольствием поступил в Московский энергетический институт (МЭИ). Ничуть об этом не жалею сегодня. Образование с серьезным изучением физики и математики полезно для жизни и для бизнеса, оно структурирует мыслительную деятельность, наводит порядок в голове. Вообще в бизнесе, как я шучу, есть четыре математические операции: если «отнять» и «поделить» чуть ли не основные для большинства, то «прибавить» и «умножить» получается уже у не всех.

В студенчестве я планировал работать по специальности, поэтому по окончании института поступил в аспирантуру. Но все пошло по-другому: началась демократия, и меня избрали секретарем комитета комсомола МЭИ. Этому делу я отдал два года жизни, затем одним из первых в стране закрыл в своем вузе комсомол и создал студенческий союз. Интерес к науке мной уже не двигал, а вот задачу прокормить семью я считал основной. К тому времени у меня родилась одна дочка и вторая была в проекте. Приходилось искать возможности для повышения качества жизни, хотя, например, вопрос с жильем у нас уже был решен. Когда мне было 29–30 лет, перемены охватили все стороны нашей действительности. Я считал, что не пропаду. У меня имелось хорошее образование, красный диплом — это раз. Восемь стройотрядов за спиной — два. Кроме того, невзирая на высокую стипендию, дополнительный заработок не мешал, а деньги в стройотрядах зарабатывались приличные. К окончанию института я не бедствовал, не голодал, но тем не менее хотелось жить по-другому.

Впрочем, чем именно заниматься после аспирантуры, я совершенно не понимал и вернулся обратно на кафедру рядовым инженером. Конечно, для секретаря комитета комсомола института это было лихим решением, но мне показалось, что оно самое правильное. Тогда я впервые в жизни увидел компьютер: до 1990 года такой техники вообще не было. Прижился на кафедре, проработал там год и оставил о себе след в виде малого предприятия — Центра автоматизации теплофизических исследований. Мы создали его с группой профессоров, работали на базе оборудования Hewlett-Packard, известной тогда не столько компьютерами, сколько блоками, которые помогали все автоматизировать. Это были мои первые шаги в бизнесе. Как ни странно, компания действует до сих пор.

ПЕРВУЮ ВАЛЮТНУЮ ВЫРУЧКУ Я ПРИНИМАЛ ДЛЯ МАЛОГО ПРЕДПРИЯТИЯ ПРИ КАФЕДРЕ. МЫ ЗАКЛЮЧИЛИ МЕЖДУНАРОДНЫЕ КОНТРАКТЫ, ПО КОТОРЫМ ДОЛЖНЫ БЫЛИ ПРИЙТИ 7000 ДОЛЛАРОВ. Я ЗВОНИЛ В БАНК РЯДОМ С МЕТРО «ПЕРОВО» В ТЕЧЕНИЕ НЕДЕЛИ, ХОДИЛ ТУДА, СТОЯЛ В ОЧЕРЕДИ. ЗАГЛЯДЫВАЕШЬ В КАБИНЕТ, ГДЕ СИДИТ ТЕТЯ ПРАВИЛЬНОГО РАЗМЕРА И ЛИСТАЕТ КНИГУ. «ТАК, НАЗВАНИЕ КОМПАНИИ? НЕТ, ПРИХОДА НЕТ. ЗАХОДИТЕ ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ». СЕГОДНЯ ПОДОБНОЕ СЛОЖНО СЕБЕ ПРЕДСТАВИТЬ.

САМУЭЛЬСОН И ФРИДМАН

В Альфу я позвонил, увидев в газете «Московские новости» объявление: «Группе компаний требуется директор» — и телефон. Это было начало сентября 1992 года. Мы побеседовали с Михаилом Фридманом (я не очень понимал тогда, кто он такой, какую роль играет в Альфе и будет играть в моей жизни), который сказал, что нужен человек с экономическим образованием. Я ответил, что у меня энергетическое, но я прочитал двухтомник Пола Самуэльсона (нобелевский лауреат, автор работы «Экономика: вводный анализ». — Прим. ред.). Для этого, кстати, отстоял многочасовую очередь в магазин «Прогресс», чтобы купить его книги. Михаил удивился: «Да? Прочитал полностью Самуэльсона? Приезжай — поговорим». Мы встретились в тот же день и общались часа полтора о жизни, о том, чем я занимался. Конечно, разговор в большей степени шел не о Поле Самуэльсоне.

На старте мы договорились о зарплате 200 долларов — по тем временам большие деньги. На кафедре я получал раза в четыре меньше в рублевом эквиваленте. Но мною руководила не столько зарплата, сколько идея.

От разговора у меня осталось приятное впечатление, но я не ожидал, что это обеспечит мою занятость как минимум на следующие 26 лет. Прошли годы, и Михаил вспомнил: при первой встрече его очень удивило, что я в таком молодом возрасте успел побывать комсомольским секретарем громадного института. Это единственный большой капитал, который имелся за моими плечами.

Как только я вышел на работу, сразу стал членом совета директоров Альфа-Групп и непосредственно подчинялся Михаилу Фридману.

СУМКИ С ВАУЧЕРАМИ

Я начал работать в Альфе 2 октября, а 7-го вышел знаменитый указ Ельцина об организации рынка ценных бумаг в процессе приватизации. Нужно было закатать рукава и что-то делать. Но что именно — мне кажется, не понимал никто в стране. Все так быстро менялось, что главная цель была — поскорее зарегистрировать структуру, начать собирать ваучеры и участвовать в приватизационном процессе.

Когда 1 декабря 1992 года состоялся первый ваучерный аукцион, прошло чуть меньше двух месяцев с начала моей работы. А датами рождения чекового инвестиционного фонда Альфа-Капитал стали 23–25 ноября. Темпы были бешеные: если успеешь прыгнуть в паровоз, уходящий с перрона, значит, выдержал испытательный срок. Мы успели, поучаствовали в том аукционе, но, правда, сами покупали для него ваучеры за свои деньги. Люди принесли к нам первые приватизационные чеки только 12 декабря.

Задачи было ставить тяжело. Это сейчас приватизация тех лет кажется продуманным процессом. Как правило, мы до последнего момента не понимали, какие акции продаются, как будет формироваться цена и что даст покупка. Некоторые директора приватизируемых предприятий говорили: «Что? Акционеры? Начальника парткома знаю, начальника райкома знаю, а кто такие акционеры — нет».

Очень часто мы ехали на чековый аукцион, как только появлялось объявление, что где-то он проводится: брали сумку с ваучерами — и вперед. Стратегию покупок выработали только к середине 1993 года, по крупицам собирая информацию.

Над нашими критериями оценки активов сегодня можно посмеяться: они не всегда были экономически обоснованы. Например, мы вкладывались в предприятия, зная только их названия. По сути, принимали решения по принципу «пальцем в небо», если речь шла не о «Норильском никеле» или «Газпроме», где все было примерно понятно. Как правило, мы ориентировались на отрасль и старались выбирать активы с новым оборудованием, понимая, что, скорее всего, будем выпускать современную продукцию. Хорошо, если название предприятия было на слуху, как те, в которые государство инвестировало во время горбачевской оттепели конца 80-х.

В процессе инвестирования мы часто заключали сделки не только для Альфа-Капитала, поскольку существовало ограничение — не больше 10% акций определенного предприятия на ваучерный фонд. Но если участвовать в аукционе с другими структурами, то можно было купить еще 5–10%. Таким образом мы набирали активы за свои средства и для себя.

Сегодня Альфа-Капитал — единственный фонд, оставшийся с приватизационных времен. Он входит в продуктовую линейку нашей одноименной управляющей компании и продолжает работать. Мы сознательно к этому шли, не ставя перед собой цели нажиться за счет вкладчиков, не действуя в ущерб их интересам.

ВАУЧЕРЫ ПОКУПАЛИ ПРЯМО НА УЛИЦЕ. БЫЛИ ЗНАМЕНИТЫЕ МЕСТА ТАКОЙ ТОРГОВЛИ, НАПРИМЕР, У ГЛАВПОЧТАМТА. КСТАТИ, ЦЕНА ВАУЧЕРОВ В ТО ВРЕМЯ КОЛЕБАЛАСЬ ОТ 5 ДО 10 ДОЛЛАРОВ ЗА ШТУКУ. ДЛЯ ФИЗИЧЕСКИХ ЛИЦ ЗАКОН НЕ ОГРАНИЧИВАЛ ВЛАДЕНИЕ ИМИ: ХОТЬ 10 000 ШТУК НА ЧЕЛОВЕКА. ТАК ЧТО СУЩЕСТВОВАЛА ВОЗМОЖНОСТЬ КУПИТЬ ЗА НИХ ЛЮБЫЕ ПРЕДПРИЯТИЯ, КОТОРЫЕ ПОКАЖУТСЯ ХОРОШИМИ. ЧТО КАСАЕТСЯ ОГРАНИЧЕНИЯ ДЛЯ ЧЕКОВЫХ ФОНДОВ, ТО ОНО БЫЛО УСТАНОВЛЕНО, ЧТОБЫ БЫВШЕЕ ГОСИМУЩЕСТВО РАСПРЕДЕЛЯЛОСЬ МЕЖДУ ВСЕМИ ГРАЖДАНАМИ, ПО ВСЕЙ СТРАНЕ. КОНЕЧНО, ЦЕЛЬ НАИВНАЯ: ПОНЯТНО БЫЛО, ЧТО СО ВРЕМЕНЕМ АКТИВЫ СКОНЦЕНТРИРУЮТСЯ В РУКАХ НАИБОЛЕЕ ПРЕДПРИИМЧИВОГО МЕНЬШИНСТВА.

РАЗВЕДКА БОЕМ

Приватизация закончилась в 1994 году, а через несколько лет Альфа-Капитал был преобразован в паевой инвестиционный фонд. Насколько я знаю, мы единственные, кто прошел эту процедуру. Готовой нормативной базы не существовало, поэтому мы сами проявили инициативу: бегали по кабинетам, тратили кучу времени. Но в итоге фонд получил юридическую форму, которая до сих пор остается действующей.

Вести бизнес было трудно, ведь инвестиционную науку мы осваивали методом проб и ошибок. Если бы я тогда имел хотя бы 10% от своих сегодняшних знаний, то за последние 25 лет мы бы добились совсем других результатов. Перед нами стояли разнообразные задачи: приходилось не только собирать ваучеры, участвовать в аукционах и получать собственность, но и внедряться в предприятия, куда нас не всегда пускали. Через какое-то время стало понятно, что даже этого мало: нужно брать операционное управление бизнесом в свои руки. Я бы сказал, что мы таким образом проходили MBA-подготовку, одновременно постигая и теорию, и практику, делая кучу ошибок. Как известно, за одного битого двух небитых дают.

В начале 1990-х профессионалов на рынке не существовало в принципе, поэтому мы искали подходящих людей среди знакомых и друзей: смотрели, кто на что способен. Поскольку я знал очень многих, будучи бывшим секретарем комитета комсомола института в Москве, в команде собрались десятки выходцев из разных вузов. В основном я их долго уговаривал к нам перейти. Люди считали, что намного перспективнее быть заведующим кафедрой или преподавать, но после пяти-семи, иногда даже десяти разговоров говорили: «Значит, что-то в этом есть, раз он такой настойчивый в уговорах». Сегодня при встречах они меня благодарят и признаются, что если бы не то предложение, то жизнь пошла бы по другому пути. В общем, вопреки своим желаниям я немножко разваливал кадровую подготовку системы высшего образования.

ПОДЪЕМ ПОСЛЕ ДЕФОЛТА

1998 год был потрясающим. Хорошо помню этот августовский день. Я отдыхал в Испании, только собрался идти из отеля на пляж, как с ресепшена парень кричит: «А вы слышали — дефолт в России?» Я переспрашиваю: «Какой дефолт?» − «Вот, только что объявили». Естественно, я до пляжа не дошел, вернулся в номер, взял паспорт, кошелек, и в аэропорт — первым же самолетом улетел в Москву.

По дороге звоню Михаилу Фридману: «Какой твой прогноз?» Он отвечает: «Наверное, будет минус 400 млн долларов капитала Альфа-Банка. Я говорю: «Что будем делать?» Он произносит: «Ну что же... тогда начнем все сначала». Эту фразу я запомнил на всю жизнь и сам ее использую.

Так и произошло, мы начали сначала. Приводили капитал Альфа-Банка в соответствие требованиям ЦБ, разгребали возникшие завалы. До дефолта мы вышли из числа дилеров по ГКО, что как минимум сберегло нам большие деньги. Это дилерство утащило вниз многие банки-монстры, которые, казалось, способны пережить все. И конечно, никто не предполагал, что дефолт изменит всю ситуацию с бизнесом в финансовом секторе, а наш банк с 15-го места по активам поднимется на самый верх.

Собственно, для управляющей компании, которая в то время еще не вошла в структуру Альфа-Банка, ситуация оказалась намного проще. Альфа-Капитал практически не имел долговых обязательств, только активы. Дефолт ощутили в основном предприятия, которыми мы владели, и эти трудности мы решали совместно. Альфа-Капитал пережил кризис, а в 1999 году был интегрирован с банком — по решению акционеров произошло слияние бизнеса.

РИСКОВАТЬ И ЗАРАБАТЫВАТЬ

Думаю, риск-менеджмент получил в России настоящее признание в середине нулевых. Всем стало очевидно, что это системное направление деятельности, которое помогает избегать больших ошибок в инвестициях. А я впервые услышал о нем лет за десять до этого. Очень хорошо помню первый разговор о риск-менеджменте с коллегами из Райффайзенбанка: мне рассказывали, что важно распределять свои активы по отраслям, по разным территориям. Я отвечал: «Да бросьте вы. Что купили, то купили, а дальше будем разбираться». Но это, повторюсь, была середина 1990-х.

Как я обычно объясняю роль риск-менеджера в компании? На рынке есть футбольные команды и судья — в нашей отрасли это Центробанк. В командах имеются игроки и вратари. А риск-менеджмент — своеобразная заслонка на воротах, которая закрывается, когда вратарь куда-то отбежал. Все, забить невозможно.

Сегодня инвестирование усложняется. Никто не в силах предсказать, что произойдет на финансовых рынках даже через неделю: аналитики говорят одно, жизнь показывает второе, правители стран принимают решения, которые дают третье. Настоящая мешанина, в которой управление рисками хоть как-то оберегает клиентов от потерь. Поэтому в Альфа-Капитале риск-менеджмент имеет такие полномочия, которые раньше представить было нельзя. Если специалисты утверждают, что клиент должен избавиться от позиции, он выполняет это требование или покидает компанию. Нам не нужна ситуация, когда человек понесет убытки, а потом нас в этом обвинит.

Есть, к сожалению, и обратная сторона медали: чем больше риск-менеджмента, тем меньше заработок. Не бывает так, чтобы ты был надежно огражден от любых неожиданностей и при этом хорошо заработал.

СОСТОЯТЕЛЬНЫЕ КЛИЕНТЫ ВСЕГДА СЧИТАЮТ, ЧТО ПЛЮС НА СЧЕТЕ — ЭТО ИХ ЛИЧНАЯ ЗАСЛУГА, МИНУС — ОШИБКА УПРАВЛЯЮЩЕЙ КОМПАНИИ ИЛИ БАНКА. ТАКОВА ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ. РЕДКО КТО-ТО ПРИЗНАЕТ: «ДА, Я ИДИОТ, МНЕ ГОВОРИЛИ ЗАКРЫТЬ ПОЗИЦИИ, А Я НЕ ПОСЛУШАЛ И ПОТЕРЯЛ ДЕНЬГИ». ЧАЩЕ УКОРЯЮТ: «ПОЧЕМУ ВЫ НЕ НАСТОЯЛИ?» И СЕЙЧАС В АЛЬФА-КАПИТАЛЕ РИСК-МЕНЕДЖМЕНТ ИМЕЕТ ПРАВО НАСТОЯТЬ НА ВСЕМ. МЫ НЕ ПОЗВОЛЯЕМ ЛЮДЯМ НЕОБДУМАННО ИНВЕСТИРОВАТЬ — ЭТО ОДНО ИЗ ПРАВИЛ. МЫ НЕ ДЕРЖИМСЯ ЗА КЛИЕНТОВ, КОТОРЫЕ НЕ ХОТЯТ ЕГО СОБЛЮДАТЬ. ПОТОМУ ЧТО ВМЕСТЕ С ДЕНЬГАМИ, КОТОРЫЕ ПРИВЛЕКАЕМ ПОД УПРАВЛЕНИЕ, МЫ БЕРЕМ НА СЕБЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА НИХ.

ЦЕНТРОБАНК И СТРАТЕГИЯ

Членство в совете директоров Альфа-Групп — единственное, что не менялось с первого дня моей работы. Как по понедельникам заседали с шести вечера, так и заседаем в одно и то же время все 26 лет. Этот совет никогда не отменяется, и я ни разу его не пропускал.

Как-то было назначено внеочередное заседание, а я находился в Киеве. Вечером мне позвонили, сообщили: «Завтра в совет». За 11 часов я проехал 940 километров на машине и фактически вбежал на заседание в шортах. Коллеги поинтересовались: «Почему в таком виде?» Ответил: «Ребята, я вообще отмахал через границу».

Что касается совета директоров Альфа-Капитала, который я возглавляю, то я с удовольствием перестал бы быть его председателем, но, к сожалению, выбора нет. Пока не видно людей, которые могут претендовать на это место.

У компании есть клиенты, считающие, что председатель совета директоров отвечает за все. Но это не так. Я отвечаю за работу совета, который утверждает организационную структуру, бюджет, возможное пополнение капитала, деление дивидендов, стратегический план развития. Раз в две недели как курирующий акционер от Альфа-Групп я получаю подробный отчет, потом обсуждаю его с руководителем Альфа-Капитала Ириной Кривошеевой. Также два-три раза в неделю мы говорим о делах — но не о текущей деятельности компании, а только о ключевых вещах, когда нужна моя помощь или оценка ситуации. Это то, что положено видеть с уровня акционера. Глубже нельзя зарываться, иначе погрязнешь в мелочах.

Кроме того, мой объемный участок работы — взаимодействие с Центробанком, уровень контроля со стороны которого постоянно растет. Отчетов и других бумаг подписывается все больше и больше. Я еженедельно ставлю свою подпись на документах, поскольку постоянно нахожусь в Москве, а остальные коллеги по Альфа-Банку чаще бывают в разъездах.

ПРИЧИНЫ РОСТА

Надеюсь, что в «кремлевский доклад» я попал только потому, что значусь в списке Forbes. В США я не был с августа 2001 года, когда путешествовал по стране, и уверен, что в плохих действиях не замечен. На конференции и для встреч с клиентами я отправляю своих заместителей. Они сами могут решить большинство вопросов, а для руководителя такие поездки — в основном трата времени. К тому же люди бывают только рады подобному поручению: одним оно говорит о высоком доверии, другим в удовольствие дальняя командировка, а кто-то родом из Америки и заезжает домой.

Нашлись знакомые, которые, увидев мою фамилию в санкционном списке, позвонили со словами: «Поздравляю, такое крутое достижение!» Я про себя просто улыбался: люди из другой, прошлой жизни даже не понимают, что это означает. Впрочем, человек поздравляет — и слава богу: заинтересовался, вспомнил, вышел на связь. Хотя, честно говоря, меня бы устроило, если бы моя фамилия не присутствовала в списках вообще, даже в рейтинге Forbes. Это не дает никаких дополнительных преимуществ, а хвастаться, кичиться своими достижениями я не люблю.

Жизнь учит нас находить выходы из сложных ситуаций. С 2014 года Россия находится под разного рода санкциями, тем не менее ВВП потихонечку растет. Почему это происходит? Каждый на своем уровне ищет пути решения очередной проблемы, способы обойти ее, по-другому выполнить ту или иную задачу. Мало кто представляет себе, как Альфа-Капитал трудится, чтобы с персоналом численностью меньше 300 человек продолжать расти такими темпами.

Новые условия заставляют нас меняться, активнее работать с другими сегментами клиентов. Мы понимаем, что на фоне санкций в стране почти не будет появляться новых богатых людей, а частные инвесторы со средними суммами есть всегда, и им тоже нужны качественные услуги на фондовом рынке.

При всех ограничениях, которые сейчас действуют, в России можно успешно заниматься финансовым бизнесом. Правда, в управляющей компании немножко сложнее выстроить прибыльный механизм, чем в банке. В этом смысле Альфа-Капитал уникален: у нас нет «кормушки», кэптивных активов Альфа-Групп под управлением, есть только собственная рыночная клиентская база. Это абсолютно современный, перспективный, рыночный подход.

ИНВЕСТИЦИИ БУДУЩЕГО

Хотим мы или нет, но финансовый сектор, как и вся страна, должны уходить в цифровую область. И у нас это получается: российские банки зачастую более технологичны, чем западные. Благодаря «цифре» инвестиционный мир становится очень прозрачным и доступным. Теперь при помощи смартфона вы можете купить любой продукт из любой точки мира — еще недавно это казалось фантастикой.

Возможно, через пять лет мы не узнаем финансовую сферу. Например, я не уверен, нужны ли будут к тому времени советы директоров в традиционном понимании. Уже сегодня мы можем находиться в разных странах и проводить заседание по видео, присутствуя вместе на одном экране. Однако само участие людей в управлении нашим бизнесом, думаю, не изменится — слишком велика роль человеческого фактора.

Пока не понимаю и, уверен, никто не понимает, что произойдет с мировой экономикой и инвестиционными возможностями в более отдаленной перспективе. Может, однажды мы действительно придем к коммунистическому будущему, когда работать будут только роботы, раздавая результаты своего труда всем нуждающимся. И таким образом каждый человек превратится в рантье.

НАШЛИСЬ ЗНАКОМЫЕ, КОТОРЫЕ, УВИДЕВ МОЮ ФАМИЛИЮ В САНКЦИОННОМ СПИСКЕ, ПОЗВОНИЛИ СО СЛОВАМИ: «ПОЗДРАВЛЯЮ, ТАКОЕ КРУТОЕ ДОСТИЖЕНИЕ!» Я ПРО СЕБЯ ПРОСТО УЛЫБАЛСЯ: ЛЮДИ ИЗ ДРУГОЙ, ПРОШЛОЙ ЖИЗНИ ДАЖЕ НЕ ПОНИМАЮТ, ЧТО ЭТО ОЗНАЧАЕТ. ВПРОЧЕМ, ЧЕЛОВЕК ПОЗДРАВЛЯЕТ — И СЛАВА БОГУ: ЗАИНТЕРЕСОВАЛСЯ, ВСПОМНИЛ, ВЫШЕЛ НА СВЯЗЬ. ХОТЯ, ЧЕСТНО ГОВОРЯ, МЕНЯ БЫ УСТРОИЛО, ЕСЛИ БЫ МОЯ ФАМИЛИЯ НЕ ПРИСУТСТВОВАЛА В СПИСКАХ ВООБЩЕ, ДАЖЕ В РЕЙТИНГЕ FORBES. ЭТО НЕ ДАЕТ НИКАКИХ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫХ ПРЕИМУЩЕСТВ, А ХВАСТАТЬСЯ, КИЧИТЬСЯ СВОИМИ ДОСТИЖЕНИЯМИ Я НЕ ЛЮБЛЮ.

ПРАВИЛА И НАБЛЮДЕНИЯ

  • Показное богатство уходит, на многое люди начитают смотреть проще. Все акционеры Альфа-Групп являются мультимиллиардерами, но задайте кому-нибудь вопрос: «У вас есть яхта? Свой персональный самолет?» Нет, мир меняется, многим понятно, что все эти вещи — далеко не главное.
  • Деньги любят, с одной стороны, тишину, с другой — ясность. Чем больше ясности, тем лучше для денег, которые хранятся в банке или находятся в доверительном управлении.
  • Я живу в 500 метрах от главного офиса Альфа-Капитала, так что ауру компании, можно сказать, чувствую постоянно в своей квартире.
  • Некоторыми своими портфелями я управляю самостоятельно. В них есть бумаги, которые западные банки в жизни бы не рекомендовали покупать из-за того, что они несут в себе «русский риск». А мы прекрасно знаем, что в России как раз в самое тяжелое время открываются возможности: можно правильно что-то купить, чтобы потом, когда все успокоится, правильно это продать.
  • У миллиардеров и миллионеров отличается система инвестирования. Миллиардеры часто смотрят не на отдельные компании, а на отрасли и рынки. Они оценивают процессы большого масштаба, поэтому не всегда речь идет о цене — важнее перспективы того или иного направления или бизнеса.